25 февраля – ИА SM.News. — Откуда вы родом?
— Я из Москвы, живу около аэродрома Чкаловский, недалеко — Звездный городок, где находится Центр подготовки космонавтов. В общем, я словно оказалась между двух огней.
— А есть в семье кто-нибудь из работников авиации или в сфере медицины?
— Дедушка мой был военным бортинженером, сейчас на пенсии. А вот в сфере здравоохранения никто из родных не работает.
— В детстве о какой профессии мечтали?
— Я именно о профессии конкретной не мечтала, мне просто нравился определенный список предметов. Естественные науки, в основном — биология, нейробиология, физика, химия. Очень любила изучать иностранные языки, и мама хотела, чтобы я поступила учиться на лингвиста. А я несмотря на свою любовь к языкам лингвистом быть не очень хотела. Я вообще считаю, что учиться ради диплома — это неправильно, надо выбирать дело, которое тебе близко по душе, чтобы в итоге тебе в принципе не пришлось воспринимать это как работу. И мой характер, и то, что я живу около таких мест, как аэродром и Центр подготовки космонавтов, — все с детства сопутствовало будущему выбору профессии. Когда ты видишь мужчин в форме, тем более своего дедушку, это производит впечатление. Так что я хотела тоже пойти в летное училище. Поначалу даже хотела стать военным летчиком, но тогда девушек туда не брали, и я решила пойти в гражданскую авиацию, научиться управлять вертолетом. Выбрала омский колледж.
— Дедушка и в целом семья как отнеслись к такому выбору — все таки не самая безопасная работа?
— Изначально знала об таком намерении только мама, и то — я просто сказала ей, что буду летчиком, когда училась классе в девятом, она ответила: ну, давай. Ей было интересно, смогу я или нет. А когда я уже сообщила ей, что еду в Омск проходить профотбор и прочие испытания, она поначалу не поверила, но потом стала болеть за меня, сопереживать. И сама я, и мама, конечно, осознавали все трудности и опасности такой работы. Когда остальной семье рассказала, бабушка и дедушка были в шоке. Но когда я начала учиться и было понятно, что у меня все получается, стали меньше беспокоиться. А сейчас, когда я устроилась на работу в ту компанию, куда хотела попасть, родные за меня очень рады, поддерживают в том, что я выбрала свой путь.
— В вашем колледже много было девушек-пилотов?
— На нашем курсе из 110 человек было 5 девушек, включая меня.
— Свой первый самостоятельный полет помните, конечно. Какие ощущения, где и когда это было?
— Такой первый полет был в колледже, на еврокоптере AS-350 B3 — это однодвигательный легкий вертолет. Со мной был инструктор, конечно, как и на последующих полетах. В принципе, первый полет считается ознакомительным, но нам повезло — с первого полета давали управление. Такое возможно, если инструктор видит, что ты правильно воспринимаешь все его комментарии. Впечатления — очень понравилось. Но, если честно, когда шла к вертолету, у меня не было ни волнения, ни эйфории, только спокойствие и уверенность. Сама удивлялась, почему так — вроде бы, твой первый вылет, а ты этого даже не осознаешь. Просто чувствуешь себя на своем месте, словно как на привычном рабочем месте в офисе. Только через некоторое время после полета пришло чувство радости — что я все смогла, выполнила все фигуры и виражи.
— Почему решили сделать уклон в сторону санитарной авиации?
— Так определила компания, в которой я работаю, — меня направили в Томскую область, в город Колпашево. Оттуда часто совершаются полеты санавиации, и условия не самые простые — надо анализировать и погоду, и местность. Расстояния достаточно большие между населенными пунктами бывают, поэтому надо рассчитывать, где ты заправишься, где сядешь, как заберешь пациента. Для того, чтобы я набралась опыта, налетала определенное количество часов, это очень важно.
— Когда проходили подготовку в учебном центре на базе санитарной авиации в Подмосковье, на что там делались акценты? Ведь наверняка есть отличия между просто пилотом и пилотом вертолета санавиации.
— Да, там делался упор на авиационно-спасательные мероприятия, на технологию работы экипажа, нас знакомили с техническими особенностями медицинских бортов, с медицинскими модулями, с нюансами предполетного и послеполетного осмотра. Естественно, мы все это уже знали, но для полной безопасности еще раз прослушали инструктаж от опытных коллег.
— Пилот санавиации должен иметь медицинскую подготовку, чтобы в случае чего помочь тем, кто на борту — и пациенту, и врачам?
— На вертолете «Ансат», которым я управляю, пилоты не смогут покинуть кабину во время полета. Но мы должны обеспечить предполетную подготовку — например, посмотреть, чтобы надежно был закреплен медицинский модуль, нормально ли лежит пациент, пристегнуты ли у всех пассажиров ремни безопасности, надежно ли зафиксирован груз — те же кислородные баллоны, например. Только после этого можно вылетать. Непосредственно за жизнь и здоровье пациента отвечают, конечно, врачи. А мы обеспечиваем безопасность и тех, и других. Если что не так, у врачей с нами всегда есть связь с экипажем через гарнитуру, тогда принимаются решения исходя из конкретного случая.
— Сколько во время командировок у вас длится рабочий день и как он проходит?
— Как правило, пилоты-командиры работают по графику месяц через месяц. Я сейчас являюсь вторым пилотом, нас стараются отправлять в командировки по графику две недели через две, чтобы мы как можно быстрее набирались опыта. Такой этап работы называется «ввод в строй». Дежурим мы во время командировок круглосуточно. Для начала смотрим прогноз погоды — он приходит в 6 часов утра, и с тех пор обновляем его примерно раз в полчаса. Если при вызове видим, что погодные условия позволяют, должны быстро собраться на вылет, потому что врачам тоже надо понимать — перевозить пациента вертолетом или на скорой помощи. На случай вылета у нас всегда все готово. Ну а если погода нелетная, приходится оставаться в гостинице, где нас размещают.
— В Томской области за время первой командировки были вылеты с какими пациентами, как все прошло?
— В первый раз по санзаданию мы вылетели уже на следующий день после моего приезда в Колпашево. Забирали пациента с нефтегазоконденсатного месторождения на севере Томской области и обратно летели в Колпашево. Он был по степени тяжести не очень сложный пациент, сам смог дойти до вертолета при сопровождении врачей. А вот во втором случае было сложнее — пациент весил около 150 килограммов, идти самостоятельно не мог, в целом был в тяжелом состоянии. Пришлось заносить его на носилках, но ничего — для этого мы и работаем, чтобы пациентов в любом состоянии привозить в больницу. Но больше всего мне запомнился случай, когда пришлось вывозить мужчину с еще одного месторождения. Нам дали координаты, а на карте смотрим — там просто болотистая местность. Даже не верили сначала, что полетим в нужном направлении, но в итоге там действительно оказались бытовки вахтовиков. У пациента было сломано бедро, на месте ему помощь коллеги оказали, привязав доску к ноге. Вот это, пожалуй, был самый сложный пациент за мою командировку.
— Пациенты и врачи не опасались, узнавая, что управлять вертолетом будет девушка?
— Таких случаев не было. Один раз меня, правда, спросили: «А вы что, из кабины?». Я говорю: «Да, я из кабины». После этого вопросы закончились, все стали обсуждать исключительно рабочие моменты. На самом деле, врачам во время таких полетов не важно — женщина ты или мужчина, для них главное — полетим или нет, простроенный маршрут, как будем доставлять пациента.
— Ну а как Ваши коллеги-мужчины относятся к появлению девушки в своих рядах?
— Ко мне все доброжелательно отнеслись. Командир экипажа, с которым я летала в этой первой командировке, ранее был моим командиром-инструктором, так что мы с ним уже знакомы. С некоторыми сотрудниками из технического состава тоже были знакомы, но и все остальные меня приняли положительно. Для моих коллег, как и у врачей, тоже нет разницы — женщина ты или мужчина. Ты просто должен выполнять свою работу.
— Какие планы на будущее строите — останетесь пилотом санавиации, продолжите ли в Томской области работать?
— Я еще точно приеду в Колпашево, и не раз. Мне там вообще очень понравилось — люди замечательные, с врачами местными подружилась, места красивые — хочется побывать там еще и летом, и осенью. Уезжать даже не хотелось. Но вообще я стремлюсь стать космонавтом. Я так считаю — чем глобальнее твоя цель, тем упорнее ты к ней движешься. Может, я ее и не достигну, но я стараюсь идти к ней. Это для меня как путеводная звезда.
— А как насчет выйти замуж, родить детей?
— Пока что для меня первым делом вертолеты (смеется).
— Ну а своим будущим детям хотели бы пожелать работу в авиации?
— Нельзя пожелать никому другому какой-нибудь профессии. Любому человеку в такой ситуации я пожелаю слушать себя и почувствовать, чего он на самом деле хочет, затем проанализировать все трудности профессии и сделать осознанный выбор.
в наших соцсетях
